Даже если война закончится завтра, волна высоких цен в мире будет еще 3-5 лет — Николай Сольский

Как вывезти 20 миллионов тонн зерна без портов и почему это проблема №1, на сколько лет нам хватит запасов по базовым продуктам и каких импортных продуктов увеличится в украинских магазинах в интервью Николая Сольского.

В первые дни после полномасштабного наступления России на Украину полки с продуктами в магазинах быстро опустели. Панические закупки прокатились по всей стране, что зафиксировал и один из главных индикаторов уровня испуга в обществе – дефицит гречки.

Продолжается 50-й день и вопрос продовольственной безопасности, похоже, отошел на второй план. По крайней мере, в городах, где нет активных боевых действий.

У Минагрополитики, курирующего эти вопросы, сейчас другие заботы – как вывезти из Украины сельхозпродукцию без работающих портов. Сейчас в стране значителен избыток растительного масла и зерна. Последнего около 20 млн тонн, а остатки пшеницы – вдвое больше внутренней потребности.

Для владельцев аграрного бизнеса с большими запасами зерна – это большой вызов. Некоторые логистические цепи уже работают до границ Польши, Румынии и Венгрии, но шейка экспортных путей все равно слишком узкая, а желающих немало.

Накануне ЭП поговорила об этом с руководителем министерства Николаем Сольским, которого Совет назначил на должность через месяц после войны. Предыдущий глава Минагро Роман Лещенко покинул свой пост, как он заявил, из-за болезни.

По данным собеседников ЭП, на назначение Сольского министром настоял именно Владимир Зеленский. Хотя еще каких-то полгода назад руководство фракции «Слуги» планировало уволить Сольского с должности председателя комитета.

У него немалый опыт в сельскохозяйственном бизнесе и ему не нужно время на «раскачку», учитывая, что он и так изначально был включен во все процессы.

— Как сейчас Минагро работает. На каких основных направлениях работы вы сосредоточены?

— Прежде всего, вопрос, который занимает 80% времени, – это решение того, как вывозить зерно сейчас из Украины. До войны в месяц было около 5 млн. тонн экспорта через украинские порты. Пока порты в Одессе, Николаеве по понятным причинам не могут работать, а куда-то вывозить надо.

Есть 20 миллионов тонн еще прошлогоднего урожая, которые нужно было вывезти весной. Это, во-первых, деньги для аграриев. А деньги аграриев – это новая посевная, арендная плата, и все остальное.

Кроме того, через три месяца начнутся озимые – ячмень, рапс, пшеница. Даже с учетом проблем объем для экспорта будет большой, а осенью прибавится кукуруза. Если порты не откроются, мы будем и дальше вывозить через западные страны автотранспортом, железной дорогой и через дунайские порты баржами. Однако проблему это не решает, за март мы вывезли всего 200 тысяч тонн.

Мы, Мининфраструктуры, железная дорога будем стараться благодаря усилиям бизнеса, власти, переговорам с другими странами об упрощенных транзитах, выйти на полтора миллиона тонн в месяц. Но для этого еще предстоит очень постараться.

Впрочем, у нас есть 20 млн тонн зерна на складах с прошлого года, и, условно, 30 млн тонн нового урожая, который нужно будет вывезти. Сколько лет его придется вывозить тогда? И это при том, что каждый год будет появляться новый объем. Поэтому очевидно, что это проблема номер один.

— Железная дорога – основной вид транспорта, которым вывозится зерно?

– Основной. В таких условиях и будет основным.

— Около 20 миллионов тонн зерна – это то, что есть на складах, в портах и ​​кораблях?

— Да, это примерная оценка того, что есть в портах и ​​кораблях. Это новый сбор за исключением внутреннего потребления. Оно где-то на уровне 5-7 миллионов, но по результатам сезона, возможно, часть этого объема тоже будет избыточной, и уйдет на экспорт.

— Это зерно преимущественно украинских производителей или иностранных трейдеров?

— В порту в абсолютном большинстве это зерно трейдеров. На элеваторах – зерно и аграриев и трейдеров. Последние часто закупали зерно на элеваторах и там оставляли на хранение.

— То есть большинство украинских агропроизводителей уже получили средства за это зерно, и у них сейчас есть необходимый ресурс.

— Частично – да, где-то получили полностью. Аграрии в большинстве случаев реинвестируют средства, и это верно. То есть хороший урожай, который был в прошлом году и неплохие цены, позволил где-то закрыть долги, где-то купить новое хозяйство, внести аванс на новый сезон за разные материалы, обновить технику. Кто начал что-то строить, кто решил элеватор делать, кто сыну купил Land Cruiser.

То есть у них деньги не задерживаются, и это на самом деле для экономики очень хорошо. Это пример высококонкурентной экономики, где каждый хочет что-нибудь новое делать постоянно. Ранее Киевская школа экономики проводила исследование, показавшее, что инфраструктурная обновленность среди всех бизнесов была самой высокой именно в агросекторе – 60-70% за счет самих предпринимателей.

Поэтому, когда они подошли к сезону, где-то уже были деньги потрачены, где-то – оплачены за материалы, которые были на складах и которые должны были приехать. Часть «сидела» на товаре, который планировали продать весной, чтобы сеять дальше. Тогда и начались проблемы

— Есть ли проблемы с зерном, находящимся на кораблях? Сколько его там и сколько времени может храниться в таких условиях?

— Оно не разгружается, и дальше находится на кораблях. Там сейчас 57 судов, в которых 1,25 млн тонн – это зерновые и масличные.

Относительно сроков хранения я думаю, что даже сами капитаны в большинстве случаев не знают, есть ли с этим проблемы. Они точно не планировали, чтобы это зерно находилось на кораблях долго.

В общем, все зависит от того, в каком состоянии трюмы этих кораблей. Когда зерно лежит более трех месяцев, то возникают проблемы и часть груза может быть испорчена. Зависит от состояния судов.

— Около 70% экспорта агропродукции вывозилось именно портами. Если говорить обо всем экспорте агропродукции, то насколько он упал за время войны?

Справка Минагрополитики. Если в марте 2021 года было экспортировано агарной продукции на сумму 1,86 млрд долл., то в текущем году показатель уменьшился до 842 млн долл., то есть в 2,2 раза. Снижение объемов наблюдалось по большинству товарных групп, но больше всего пострадали основные экспортные позиции – зерновые культуры и растительные масла, прежде всего подсолнечное.

Так, за март 2021 года было вывезено 3,5 млн т зерновых, в настоящее время – всего 1,4 млн тонн. Причем данный показатель мог бы быть и хуже, учитывая, что в него вошла часть объемов, которые фактически были экспортированы еще в феврале, но формально были оформлены только в марте.

Экспорт масличных культур фактически остался на прошлогоднем показателе в 60 млн. дол. Однако данные поставки обусловлены наращиванием экспорта семян подсолнечника – с 2 до 23 тыс. т, который раньше перерабатывался внутри страны.

— В общем, нужно понимать, что март не будет таким показательным, потому что 24 февраля – начало войны, ракетные обстрелы… и сразу март. Очевидно, что это самое «дно» из-за миллиона причин. Сейчас он уже отстреливает вверх однозначно.

Можно говорить, что упало на 10%-20%-50%-70% или 90%, но нужно еще немного времени. Так как в марте все ориентировались на войну, часть работников стала искать возможности, как вывозить иначе и налаживать процесс.

Было около 200 тысяч в общей сложности всей агропродукции в месяц, и можно выйти на 1,5-2 млн тонн. Для этого нужно многое сделать, это все не будет за один месяц.

— Над чем сейчас нужно работать, чтобы увеличить наши экспортные мощности?

– Допустим, вагоны. У нас широкий путь – в Европе узкий. Мы никогда не производили замену колесных пар в таком количестве. Надо эти моменты отрегулировать  и этим уже занимаются.

Что делает руководитель шиномонтажа, если нужно не десяти машинам сменить колеса в день, а тысячи? Набирает дополнительных людей, покупает дополнительное оборудование и открывает помещение. Здесь подобная история. Определяются новые участки, где это можно делать, новые места, набираются люди, производится дополнительное оборудование.

Второй момент: транспорта в Европе под подобные объемы не хватает. Потому что инфраструктура Румынии, Венгрии, Польши не была рассчитана на такую ​​нагрузку, и на это тоже нужно определенное время.

Насчет барж, как и с вагонами, есть места, в которые они заходят в Украину, и нужно производить перегрузку.

Есть вопросы, как и с самолетами, когда страховые компании не покрывают рейсы, когда они заходят в Украину. Также многие вопросы связаны с тем, чтобы упростить документацию со стороны Украины, а также транзитных стран. Вопросов много, их нужно решать.

— Через какие страны больше всего вывозится зерна и как будут формироваться новые потоки?

– В потенциале это Польша и Румыния. Сейчас, я думаю, в марте распределение примерно одинаковое между Польшей, Венгрией и Румынией. Это опять же не показатель. Потоки будут формироваться, исходя из того, как будут строиться цепочки к морю, к портам, потому что Европе такое количество зерна не нужно.

Куда мы можем ехать? Это балтийские порты, порты Румынии, в частности Констанция, и Гданьск в Польше.

— Сейчас со всех сторон раздаются сигналы о продовольственном кризисе, вызванном войной. Какими могут быть последствия для стран, традиционно покупавших у нас зерно?

— Ну слушайте, у нас действительно гораздо больше забот. Что касается куда едет, то это традиционные рынки (По данным 2021 года, крупнейшими импортерами были Китай, Египет, Турция и Индонезия – ЭП). Теперь они будут тратить больше денег и будут ориентироваться на пшеницу из других стран. А это будет дороже, потому что предложение значительно упало.

Египет уже тратит и будет тратить больше. Также эта ситуация подтолкнет их к тому, что кроме текущих закупок они, как и другие страны, я думаю, захотят сформировать большие резервы на подобные случаи. Это тоже разгоняет цены.

То есть даже если бы эта история закончилась волшебным образом завтра, волна высоких цен будет еще 3-5 лет, пока не выровняются настроения, и не будет баланса.

— Что касается обеспечения продовольственной безопасности Украины. Понятно, что у нас есть зерно. Но следите ли вы за запасами других товаров, есть ли такой перечень и нет ли дефицита?

— Есть продукты питания, но каждому человеку всегда нужно что-то другое. Поэтому Минагро вместе с Минэкономики мониторят ситуацию, связанную с зерном и другими базовыми вещами.

Мы не видим сейчас проблем с продовольствием в Украине. Ость есть там, куда его не можем довезти, но это другое. Все видят, что товары, номенклатура в магазинах поубавилась, но она есть. У меня есть чувство, что ситуация начала понемногу восстанавливаться.

Есть процедура госзакупок, согласно которой военные гражданские администрации, например, покупают определенные продукты для своих нужд: для переселенцев, силовых органов и т.д. Компании, которые хотят поставлять, представляются в список тех, кто может это делать. Мы их перепроверяем, и если они хотят что-то поставлять и ВГА это нужно, они подаются на номенклатуру.

Мы проверяем, соответствуют ли цены рыночным, подтверждаем, и запускается в работу. Задействованы здесь Минагро, Минэкономики, «Укрзализныця» и ВГА.

— То есть выходит, что у нас вообще нет проблем с основными товарами и продуктами?

— Проблемы есть всегда, даже в мирное время, но запасы по базовым продуктам у нас есть на несколько лет. Масло – хоть на 10 лет. На определенных складах в торговых сетях – они небольшие, меньшие, чем до войны. Но они и не могут сформировать большие объемы, потому что на это нужны оборотные средства, и такая задача, по сути, не стоит.

Относительно перечня необходимых товаров. Отдельно нужно добавить, поскольку у нас много зерновых, и часть из них – это корма для животных, то у нас точно есть мясомолочная продукция. И особых поводов для волнений здесь нет.

— Как можно оценить состояние производителей и перерабатывающей пищевой промышленности? Есть ли здесь большие потери? Помогает ли им государство сейчас или они решают эти проблемы самостоятельно?

— Потери велики, однозначно, как и у любого бизнеса. Что касается помощи, то никто компенсации не будет платить сейчас. Очевидно, это нужно фиксировать, но компенсации за уничтоженные склады пока нет. Это фиксируется, учитывая, что будут компенсационные механизмы, я надеюсь, за счет арестованных российских денег.

Очевидно, что у них есть проблема с сокращением бизнеса. Потому что людей нет, рынков нет, но это логический процесс для любой войны.

У государства есть приоритеты, и все это понимают. Это компенсации, связанные с армией, чтобы война закончилась быстрее и победой. Поэтому к этой ситуации сейчас нужно относиться с пониманием.

Что может делать государство? В первую очередь упрощать процедуры, чтобы бизнес мог переориентироваться на другие рынки.

— Как проходит посев в целом и состояние озимых культур? Вы ранее говорили, что сев начался на 3,5 млн га меньшей площади. Что это значит?

— Состояние озимых неплохое, лучше, чем ожидалось. За озимыми наибольшее волнение в другом – большая их часть в зоне под оккупацией, на Юге. Они в основном там сеялись. Где-то около 40% под оккупацией.

Что касается посева – несколько дней назад Украина засеяла первый миллион гектар, и на эту дату засеяли даже больше, чем на ту же дату в прошлом году. Но это не показатель.

— Как может измениться структура посевных площадей, какие культуры будут доминировать в последующие годы?

— Структура посевов уже меняется, и мы, как Минагро, это поддерживаем. Дело в том, что значительная часть аграриев переориентировалась на культуры, которые дешевле при посеве, например, те же яровой ячмень и яровая пшеница, посев которой происходит сейчас. Посевы кукурузы очевидно будут уменьшаться.

Именно поэтому засеянный сегодня миллион гектар не является показательным. Изменилось поведение аграриев и сравнивать площади засеянных земель нет смысла.

Есть культуры, которые с гектара дают 2-3 тонны в среднем, такие как соя, подсолнечник, рапс, а кукуруза, например, дает 8-10 тонн в год, но цена разная. Сейчас очень многие агрокомпании переходят на культуры, которые имеют меньшую урожайность на гектар, но стоят гораздо больше, чтобы потом иметь меньше проблем с логистикой. От кукурузы отказываются в пользу подсолнечника и сои.

Так что основные сокращения еще впереди. Будет затянут ход сева через комендантский час, логистические проблемы, меньшее количество транспорта и людей. Также климат будет корректироваться.

— Можно спрогнозировать, сколько можно собрать зерновых в этом году?

— Это сейчас самый невозможный прогноз из всех, который можно делать. Все связано с тем, как и когда у нас закончится война, что будет с севом на Востоке, где происходят наиболее активные боевые действия.

До освобождения Черниговщины, Сумщины и этих территорий, по опросу аграриев, мы понимаем, что около 20% не будут засеиваться, 15% будут думать, остальные будут засеиваться. Эта статистика изменилась, как мне кажется, в лучшую сторону. Но насколько – неизвестно. Потому что многие решают это в последний момент

При этом у тех, что все-таки будут засеиваться, меньше удобрений, больше дешевых семян, меньше обработки почвы, меньше гербицидов. И там, где засеяно, это, очевидно, меньший потенциал. Насколько меньше – время покажет. А это еще не известно, что будет с Югом.

— Вероятно, что на Херсонщине и в Николаевской области не будет нужного урожая овощей по понятным причинам. Мы будем закрывать это импортом? Есть ли какие-нибудь собственные запасы плодоовощной группы?

— Есть. Но надо понимать, что овощи никогда не хранились так, как зерновые. Овощи по количеству гектаров гораздо дороже. И вот Херсон, Николаев выращивал овощи на поливе. Все системы сейчас на территории, полностью под оккупацией.

Очевидно, аграрии в таких условиях не будут уходить в дорогие культуры. Никто их не заставит. И мы их не заставим. Лозунгами здесь не поможешь. Тем более, овощи – это не критическая история.

Такая же история с рисом. Например, в Килийском районе Одесской области переориентировались на другие культуры этого сезона, чтобы сократить вложения. Рис будет заходить в необходимом объеме, но в текущем году будет импортный, как и овощи.

Мы совершенно не видим здесь критическую историю. В условиях войны нужно работать с тем, с чем работать легче.

— Относительно тех земель, которые были освобождены на Севере. Аграрии там же не могут приступить сразу к работе, площади нужно, по крайней мере, разминировать. Как происходит этот процесс и как скоро агропроизводители сумеют выйти в поле?

— Агропроизводители уже, во-первых, работают, то есть это не критично. По возможности осматривают и определяют места, где требуется работа саперов. Это делают сейчас, потому что через две недели все покроется зеленью, и с этим работать будет уже невозможно. Вы не увидите не то что мины, а трехтонные бомбы, и трактор может в них заехать.

Но там вся работа проводится Государственной службой по чрезвычайным ситуациям. Есть общий алгоритм, на который мы ориентируемся. Также ассоциация саперов создала сайт, и мы вместе донесли это до аграриев, провели работу, чтобы они заявки быстро подавали. Этот процесс двигается, насколько это возможно.

Но надо понимать, что действительно саперов очень сильно не хватает. В первую очередь нужно разминировать места, где живут люди.

— Ранее звучала информация от первых лиц, в частности, что целенаправленно уничтожается инфраструктура агропромышленного комплекса – элеваторы, техника – чтобы вызвать продовольственный кризис.

— Уничтожается, факты есть. Но здесь, конечно, нет такой особой охоты, как на нефтебазы. То есть ракеты туда, например, массово не улетают. Но там, где они (русские оккупанты. – ЭП) были, они этим занимались.